День длиной в столетие

Пчелкин В. М. (г. Санкт-Петербург)

Звонок на мобильный телефон. Принимаю вызов.
Пчелкин: – Слушаю вас.
Мещеряков: – Здравствуйте Виктор Михайлович, с вами говорит Владимир Владимирович Мещеряков, директор Меншиковского дворца.
Пчелкин: - Очень рад вас слышать Владимир Владимирович.
Мещеряков: - Виктор Михайлович, мы хотим просить вас поучаствовать в разборке изразцовой печи.
Пчелкин: - Владимир Владимирович, с удовольствие примем участие, это для нас большая честь. Печники Гильдии помнят прекрасную экскурсию в «печные» фонды музея и выражают Вам и сотрудникам музея признательность. Где же находится эта печь и когда надо приступать к работе?
Мещеряков: - Печь находится в частной квартире на Петроградской стороне. Квартира после пожара в аварийном состоянии. Печь к счастью уцелела. Как только даст разрешение КУГИОП, так сразу же и приступим к разборке.
Пчелкин: - Хорошо. Жду от вас известий.
Сотрудничество Гильдии печников СПб и ЛО с Эрмитажем, а именно в Эрмитажный музейный комплекс входит Меншиковский дворец (Васильевский остров, Университетская набережная д. 15), началось год назад, когда по нашей просьбе Владимир Владимирович Мещеряков (директор Меншиковского дворца) и Анатолий Алексеевич Дутов (главный Хранитель Меншиковского дворца) провели для более чем представительной делегации Гильдии печников СПб и ЛО, экскурсию в фонды в части печной керамики, а так же в фонды коллекции «буржуек» и печной фурнитуры.
И вот согласованы все формальности работы и назначен день разборки печи - 7 февраля 2011 г. К тому времени мы подготовили и собрали необходимые для разборки печи инструменты и оснастку: ведра, бадьи, мастерки, кирочки, переноски, удлинители, софиты и пр. и т.п. Утром 7-го дня команда Гильдии прибыла на «объект» в следующем составе: Миркис С.М., Чуриков А.Ю., Сарафанников П.В., Пчелкин В.М.
Изразцовая печь, которую нам предстояло разбирать по руководством директора Меншиковского дворца и Главного хранителя оного, а так же под бдительным оком телекамеры корреспондента НТВ Константина Борошнева (фото 12) [10] находилась в «погорельной» квартире на третьем этаже дома № 69 по Большому проспекту Петроградской стороны, более известному, как дом Алюшинского (фото 1). В бытность владельцем участка №69-а и подрядчиком строительных работ выступил Иван Федорович Алюшинский. Дом постройки 1910 -11 гг. по проекту гражданского архитектора Д.Д. Устругова. Фасад дома решен в стиле модерн. Дом выходит на угол Большого пр. и улицы Ординарной башней-эркером, украшенной коническим куполом [1]. Фасады дома выполнены архитектурно ассиметрично: тот фасад, что выходит на Большой, назовем его парадным, выполнен по всей вертикали, от подъезда и до самой крыши, со всем изяществом и гармонией, присущим стилю модерн. Против этого, фасад, выходящий на сторону узкой, в сравнении с Большим проспектом, улицы Ординарной, выглядит намного проще и практичнее.
К 1912-му году Иван Федорович Алюшинский проживал и владел домом номер 27 на Большой Пушкарской. Упоминается, что вместе с ним проживал и его отец Федор Сергеевич, который переехал жить к сыну после постройки дома. Однако в декабре 1911 года в возрасте 65 лет Федор Сергеевич умер и был похоронен на Смоленском кладбище. В прошлом Федор Сергеевич Алюшинский имел контору и выполнял подряды малярных работ. Никто из сыновей не пошел по его стопам, но, возможно, Федор Сергеевич продал дело и отдал стартовый капитал для Ивана Федоровича, который много его преумножил, занимаясь подрядами на строительные работы. После окончания строительства дома на Большом проспекте Алюшинский переехал по этому адресу в 1913-14 гг., где занял под свою квартиру весь третий этаж [2]. Вместе с ним здесь проживал и его брат Александр Федорович. В справочниках «Весь Петербург» Алюшинский Иван Федорович упоминается, как почетный гражданин. Алюшинский И. Ф. был состоятельный домовладелец: к 1912-му году за ним уже числились доходные дома по улице Пушкарской, Лахтинской, Эсперова, Предтеченской, по Малому и Большому проспектам Петроградской стороны, на набережной реки Карповки [2,3,4]. Можно предположить, что и в дальнейшем Иван Федорович мог бы продолжить успешную деятельность застройщика Петроградской стороны, однако этому помешала сначала Первая мировая война (1914 г.), а, затем и Октябрьский переворот (1917 г.). В Алюшинском сочетались качества не только успешного домовладельца и застройщика, но и финансиста [2,3,4]: он был Председателем Правления «Петроградского общества взаимного кредита», членом правления Преображенского кабельного завода, членом правления Общества Сиверского деревообделочного завода. Помимо успешного предпринимательства Алюшинский занимался общественной и благотворительной деятельностью: был казначеем братства и старостой церкви «Во имя святого апостола Матфея и Покрова Пресвятой Богородицы» (Пушкарская д. 35, была взорвана в 1932 году), Председателем «Общества оказания помощи сиротам, оставшимся после смерти, проживающим на Петроградской стороне родителей, умерших от холеры». После октябрьских событий 1917 года Алюшинский не покинул России. О его судьбе в эти смутные времена ничего не известно. Он умер 3 декабря 1922 года в 55 лет от роду, пережив своего самого младшего из братьев Александра на 2 года. Оба похоронены в одной могиле с отцом на Смоленском кладбище Петербурга (фото 2). У Ивана Федоровича было 5 братьев: Владимир, Сергей, Николай, Георгий и Александр. К сожалению, об их судьбе почти ничего не известно, однако многочисленные потомки рода Алюшинских, и ныне проживают в Санкт-Петербурге.
И так нам предстояло разобрать изразцовую печь в интерьерах бывшей библиотеки, стены и потолок которой были богато украшены резными дубовыми панелями. В начале мы даже и не подозревали, что это именно квартира Алюшинского Ивана Федоровича, владельца и застройщика дома, и только дальнейшие архивные исследования позволили установить этот факт. Внешний визуальный осмотр специалистами Эрмитажа Мещеряковым В.В и Дутовым А.А. определил, что для обустройства печи застройщиком был приобретены изразцы производства известного финляндского завода "АБО" (Åbo kakelfabriks aktiebolag (AKF) - Turun kaakelitehdas (TKT). Эта печь фигурирует под № 106 по каталогу-прейскуранту завода уже в 1896 г., а так же упоминается и в каталоге-прейскуранте 1907 гг. (фото 3) [5,6]. Таким образом, можем предположить, что подобные изразцовые печи, были устойчиво популярны и должны встречаться и в других домах Санкт-Петербурга.
И, действительно, по данным известного петербургского исследователя печной керамики, члена Гильдии печников СПб и ЛО Андрея Ивановича Роденкова подобные печи в той или иной степени сохранности присутствуют в интерьерах особняка (г. Пушкин, 1914 г. постройки.) шталмейстера двора Е.И.В., сенатора и тайного советника С. П. Фролова (фото 4), а так же в домах Санкт-Петербурга по адресам: Зеленина, 43 и Сабировская, 35.». Печь /камин по Роденкову А.И./ - шатрового типа с так называемым «лемеховым кожухом», который украшен звериными масками, т.е. имеет стилевые характеристики эпохи ренессанса (фото 5) [7]. Ее характеристики из каталога-прейскуранта [5,6]: высота 12 футов и 1 дюйм, т.е. 3, 64 метра, стоимость печи - 650 рублей (по каталогу). Печь выпускалась в различных фактурных, терракота или глазурь, и цветовых решениях поверхности изразца (фото 3).
Основная сложность разборки изразцовой печи заключается в том, что наружный декор крепится к поверхности печи при помощи проволоки, пропущенной через отверстия румпы изразца. Таким образом, демонтаж изразцового декора возможен только с одновременным демонтажем массива печной кладки. Так как для производства печи, включая изразцовый декор, используется глинопесчаный раствор, то поверхность печи перед разборкой подвергается длительному «вымачиванию» - укрывается обильно смоченной в воде рогожей. Иногда для размягчения раствора печи требуется «вымачивать» печь несколько дней. Нам же очень повезло, так как при производстве именно этой печи мастера-печники использовали очень тощий глинопесчаный раствор, который имел низкую марочную прочность и от времени и температуры сделался совсем сыпучим. Возможно имеет место и предположения А.Ю. Чурикова, который при обсуждении работы по разборке печи, заметил: «…Но мне помнится, что при разборке печи заметили, что раствор уже как бы размочен. Печь разбиралась легко не только из-за слабого раствора, но и из-за того, что она была "подготовлена" и размочена при заливке пожара водой. Да и плюс долго находилась в помещении с повышенной влажностью после заливки. То есть даже где не попала вода, то влага проникла и после через щели между изразцами. Мне кажется, что при любом тушении пожаров пожарные направляют гидрант на печь, камин и пространство вокруг, заливая её как возможный очаг возгорания дома. Ведь истинный очаг возгорания будет определён потом, после тушения. Так и могли "подготовить" печь к разборке…»
Что ж, вполне может быть и так. Перед разборкой печи производились тщательные замеры и фотофиксация вида печи (фото 6 и 7). Разборка печи велась сверху вниз от навершия до цоколя печи (фото 9: Сарафанников П.В. /вверху/ и Чуриков А.Ю./внизу/; фото 10: Чуриков А.Ю /справа/ и Пчелкин В.М /слева/). По праву, главным печным специалистом, который фиксировал внутреннее строение и технологические особенности производства этой печи, был Семен Михайлович Миркис (фото 8:"...как тут все устроено?..."). Вот что он пишет: «… Что можно сказать от всего увиденного? Эта изразцовая печь керамического завода «АБО» имеет высокую художественную ценность, и это даже не обсуждается. В этом вопросе уже давно вынесен вердикт специалистами КГИОП и Эрмитажа. Нам же только остается благодарить Бога и Мещерякова В.В., что дали возможность «покопаться» в её внутренностях. Остановимся на конструктивно-технологических особенностях печи.
1. Печь имеет канальную (6-ти колодезную) последовательную систему дымоходов (фото 14), что свойственно тому времени (типичная схема «голландки»), хотя уже тогда существовала более прогрессивная система Свиязева: один подъемный канал и 5 опускных параллельных каналов, как могло бы быть и в данном случае;
2. Внутренняя кирпичная кладка выполнена красным кирпичом «ПИРОГОВЪ» размером 6 х 3 х 1,5 вершка, а это 267 х 123 х 67 мм, т.е. размеры так называемого казенного кирпича, с футеровкой топливника маломерным шамотным кирпичом «MONOPOLE» с размерами 218 х 110 х 60 мм;
3. Топливник с глухим подом, т.е. без колосниковой решетки и зольника и предназначен для топки только дровами;
4. Печь подключена в своей средней части по высоте шестым каналом к стенному дымоходу сечением 140х140 мм;
5. Печь подключена к стенному дымоходу «на вьюшку», что менее удачно, чем подключение «под вьюшку», так как при этом вьюшка закапчивается и будет пачкать руки; кроме того, при таком подключении нельзя использовать дымовой канал для вентиляции помещения;
6. Печные приборы (дверка топочная и дверка вьюшечная) закреплены стальной проволокой (самый простой способ крепления, но не самый лучший, к примеру, на сегодняшний день существует уже около 7 способов крепления дверок);
7. Не совсем обычно выполнена отступка печи от стены (фото 11.1). Она (отступка – прим. авт.) выполнена из тонкого (не боле чем в 1 мм – прим. авт.) листового железа с ребрами высотой около 50 мм, которые и определяют ширину отступки 50мм. Отступка с таким размером, конечно, малоэффективна, но все же видно, что понимание проблемы по снятию тепла с задней стенки было. Дело в том, что в конце ХIХ века в литературе писалось, что большинство печей у нас делается неправильно, без отступки. Однако в данной печи нижние душники с решеткой для поступления комнатного воздуха в каналы отступки и его циркуляции отсутствовали. Возможно, в какой-то период жизни печи эти душники были замурованы и закрыты деревянными панелями на стенах; (фото 11.2)
8. Еще всех удивило, что не было традиционного крепления изразцов (проволока, стержни), а всего лишь кое-где были установлены проволочные металлические кляммеры, заправленные в кирпичную кладку. В основном изразцы держались на растворе и за счет того, что в полости больших и объемных изразцов (угловых, карнизных) напускались концы (тычки) кирпичей из печной кладки;
9. Для нас было также удивительным отсутствие прочисток в подвертках. В какой-то момент печь должна была выйти из строя по этой причине.
10. Над топливником между 1 и 4 (фото 14) каналами в перегородке был вырублен кирочкой «подсосный канал» (прогар) размером примерно 60х60 мм. Этот прием и сегодня известен, он позволяет облегчить розжиг печи и несколько выровнять температуру между первыми и последними каналами. Но познавательно, что об этом знали и 100 лет назад;
11. Печь простояла ровно 100 лет (с 1910г.), но использоваться по назначению, как отопительный прибор, она могла, предположительно, первые 20-25 лет по следующим причинам: очень вероятно, что к концу 20-х годов и в начале 30-х дом подключили к централизованному отоплению, кроме того, большая комната, в которой установлена печь, в какие-то годы (скорее всего в те же) было разделена деревянной перегородкой, которая проходила с правой стороны печи почти рядом, настолько близко, что открыть вьюшечную дверку, и тем более, дотянуться до вьюшки, было затруднительно (практически невозможно), а это в свою очередь не позволяло нормально эксплуатировать и обслуживать печь…»
Вот что пишет участник разборки печи Чуриков А.Ю.: «…Румпы в изразцах очень качественно заполнены кирпичом, а не просто кирпичным боем, и где возможно были заложены крупные части кирпича. В угловых изразцах я думал просто глиной забито, ан нет, то же пришлось размачивать и вынимать куски кирпича. В общем, в румпах изразцов процентное содержание кирпича больше, чем глины…Мы с уважением относимся к печнику собиравшему эту печь. Печь не ломалась, не рушилась, а кирпичик за кирпичиком разбиралась и упаковывалась в коробки. Нам печникам было интересно посмотреть устройство печи. Как крепился изразец сто лет назад и многое другое. Да и где и сколько было сажи то же интересно. Удивило, что в топочных дверках не было отверстий для регулировки воздуха. Не было прочистных дверок, задвижек прямого хода…»
Как уже упоминалось, для постройки массива печи использовался красный полнотелый кирпич с клеймом «ПИРОГОВЪ» (фото 15) и шамотный полнотелый кирпич с клеймом «MONOPOLE» (фото 16). По мнению знатока и исследователя кирпичных клейм Смирнова В.Н. [8] кирпич с клеймом «ПИРОГОВЪ» выпущен на заводе Пироговых Ивана Кондратьевича и Ивана Ивановича. Клеймо на кирпиче выпуклое, в прямоугольной рамке, нумерация отсутствует, шрифт крупный, высокий. Размер кирпича 6 х 3 х 1,5 вершка, а это 267 х 123 х 67 мм, т.е. кирпич изготовлен в формате так называемого казенного кирпича. Огнеупорный кирпич с клеймом «MONOPOLE» возможно выпущен на европейском предприятии, предположительно голландском или германском, точнее идентифицировать не возможно. Клеймо в прямоугольной рамке, вдавленное. Размер кирпича 218 х 110 х 60 мм. Следует учесть, что Алюшинский И.Ф. - профессиональный застройщик (имел к 1912 году 7 домов в Петербурге, которые сам же и строил как подрядчик работ) и к тому же еще и профессиональный банкир (Председатель Правления общества взаимного кредита с 1914 года). Почем зря деньги тратить определенно не будет. Дом на Большом проспекте это уже его 7-ой объект застройки. Не думаю, что уж очень экономил, но владел вопросом по строительным материалам: что? где? и почем?, поэтому все же не исключено, что этот шамотный кирпич был выпущен на боровичевских заводах Вахтера. Вот что пишет Смирнов В.Н.: «…Боровичевский кирпичный завод ведет историю с 1855 года, когда Эммануил Нобель (отец Альфреда Нобеля) основал в Новгородской губернии в Боровичах свой первый завод огнеупорных изделий. Затем в 1880 году выходец из немецких промышленников, купец первой гильдии Константин Логгинович Вахтер выкупил это предприятие, заложил несколько своих заводов и скупил большое количество мелких частных заводиков в Боровичах. Основав "Товарищество по производству огнеупорных и кислотоупорных изделий, канализационных труб", Вахтер стал владельцем 10 кирпичных заводов в Боровиченском уезде и к началу первой мировой войной его боровичские заводы производили около 40% всех огнеупоров России (колоссальная цифра!!!). Кирпич шел не только в обычные печи, но и на футеровку печей паровозов и судовых котлов, а также обжигательные печи для производства самих кирпичей. Использовал около 20 различных клейм…»
Вот и все. Печь разобрана до основания (фото 13: Дутов А.А. /Эрмитаж/, Чуриков А.Ю./Гильдия/, Мещеряков В.В /Эрмитаж/, Миркис С.М., Сарафанников П.В., Пчелкин В.М. /все Гильдия/). Изразцы очищены от раствора, пронумерованы и бережно упакованы в транспортные коробки. Какова ее дальнейшая судьба? Вот что сказал в телевизионном интервью Мещеряков В.В.: «Эрмитаж собирал примерно 10 лет с 80-х до 90-х годов такое убранство керамическое. У нас порядка 50 комплектов изразцового керамического убранства. И такую печь мы впервые получаем». Свой первозданный вид печь обретет через два года на большой программной выставке в Эрмитаже, где будут заново восстановлены печные раритеты из коллекции музея.

Вместо заключения.
Когда в 60-80-е годы в Санкт-Петербурге происходило активное переселение из коммуналок в «хрущевки» и «брежневки», то изразцовые печи вывозили на свалку буквально самосвалами. Любые, в том числе заводов и АБО, и Ракколаниокского гончарного, и В. АНДСТЕНА, и Кузнецовские изразцы, и Мейсен – оторопь берет. Охранных домов, под протекторатом КУГИОП тогда было всего чуть более сотни. В 1996 году я был инициатором и исполнителем Программы Музея истории города (Петропавловская крепость) и КУГИОП. Программа называлась «Камины и печи СПб». Работал совместно с нынешним Главным хранителем Меншиковского дворца Дутовым А. А. , он меня познакомил с Мещеряковым В.В.,ныне начальником отдела Государственного Эрмитажа «Меншиковский дворец». Мещеряков и Дутов бессеребренники и энтузиасты, и великие ценители, и знатоки высочайшего уровня, и спасители, и хранители, и собиратели керамического убранства печей и каминов, и не только керамических, но и «буржуек» и печной фурнитуры. В СПб собраны три коллекции керамических печей, но именно осознанные (исследованные и изученные) коллекции – в Меншиковском (Мещеряков) и Петрпавловке (Дутов). Раньше они обходились своими силами, т.е. именно лично сами разбирали печи, выполняя всю «черную» работу: от и до. Нас, Гильдию печников, пригласили, так как посчитали профессионалами, которым можно доверить такую деликатную работу, работу по спасению печи, так как ее буквально надо было спасать после пожара и последующего «евроремонта». Такой «богатой» керамической печи в коллекции Эрмитажа пока не было. На «площадке» были и другие сотрудники музея и КУГИОП, однако именно нам доверили разобрать печь, сначала под присмотром музейщиков, а затем, и полностью доверяя нашему опыту и пониманию процесса, убедившись, что мы много лучше знаем, как это сделать. Семен Михайлович Миркис отметил: «…но с другой стороны, мы рассматриваем наше участие в этом мероприятии, как посильную помощь Гильдии в сохранении исторического печного наследия нашего города С.-Петербурга - культурной столицы России. Для нас это большая честь, что музей нам не отказал в принятии участия в этом мероприятии. Мы и в будущем с радостью будем принимать участие в подобных мероприятиях, которые, к сожалению, являются редким событием. Еще можно добавить следующее, что музейщики и реставраторы на печь смотрят как на произведение искусства, т.е. только на ее убранство. Печь как техническое устройство их мало интересует. А нас печников это очень интересует. Ведь это культурное техническое наследие и кто кроме нас может зафиксировать его технические особенности. Поэтому участие печников, я думаю, в таких мероприятиях даже необходимо…»
Дирекция Эрмитажа высоко оценила скромный вклад питерских гильдийцев в сохранение культурного печного наследия Санкт-Петербурга, прислав на имя Председателя Гильдии письмо с благодарностью (фото 17).

Еще раз вместо Заключения.
А не нашли ли мы какой-либо клад при разборке печи в доме Алюшинского? Нет, клада не нашли! Только невзрачный железный буфетный или кладовочный ключ, который случайно завалился сто лет назад за дубовую стеновую панель, рядом с печкой (фото 18). Верю, что ключ нашелся на счастье!

Автор статьи благодарен Миркису С.М., Чурикову А.Ю., Роденкову А.И., Смирнову В.Н. за материалы, предоставленные для написания статьи, а так же за конструктивные замечания и дополнения.

Литература:

1. Никитенко Г. Ю., Привалов В. Д. Петроградская сторона. Большой проспект. - М.-СПб: Центрполиграф, 2009. – 349 (3) с.
2. Весь Петербург на 1912 год. Адресная и справочная книга г. С-Петербурга, девятнадцатый год издания/ред. Н.И. Игнатов, изд-во А.С. Суворина, 1912 г. -1209 с.
3. Весь Петербург на 1914 год. Адресная и справочная книга г. С-Петербурга, двадцать первый год издания. Под ред. А.П.               Шашковского, изд-во А.С. Суворина, «Новое время» 1914 г. -906 с.
4. Весь Петербург на 1915 год. Адресная и справочная книга г. С-Петербурга, двадцать первый год издания. Под ред. А.П. Шашковского, изд-во А.С. Суворина, «Новое время» 1915 г.
5. Ǻbo Kakelfabriks Aktiebolags. ǺBO Priskurant ofverKakelungnar 1900. Ǻbo G. W. Wilén & C: boktr., 1896
6. Контора и выставка изразцовых печей акционерного общества «АБО» Санкт-Петербург, Мойка 44, угол Невского проспекта и Полицейского моста. АБО 1907, Абоское Типографское и Газетное А.О.
7. www.terijoki.spb.ru
8. www.v-smirnov.ru
9. www.community.oldbricks.info
10. www.ntv.ru/novosti/220570/
11. www.mirkis.sitecity.ru

Как связаться с автором:
Пчелкин Виктор Михайлович
моб. телефон: 8 911 707 3637
e-mail: piterpech@mail.ru
сайт: www.piterpech.ru